Анализ страницы евгении головиной вконтакте

Содержание:

Философия воды Евгения Головина
Биография
Евгений Головин: «осторожные экскурсии в безумие»
Стефан Грабинский и мировоззрение мага
Основная информация
Биография
Красивая картина

Философия воды Евгения Головина

В каком-то смысле Головина можно сравнить с мастерами школ дзэн-буддизма, которые подчас оставляли после себя серию коанов, разрозненных рекомендаций, стихотворных обрывков, сакральных жестов и чудесных явлений, приводимых позднее в систему плеядами благоговейных и благодарных учеников. Так, собственно, систематизировал лекции и уроки Плотина неоплатоник Порфирий, составивший «Эннеады», тогда как сам Плотин предпочитал при жизни передавать свое учение только устно. Евгений Головин также предпочитал живой язык: беседы или лекции, в ходе которых создавалась уникальная экзистенциальная и психологическая ситуация, в которой все высказывания, намеки, ссылки и имена приобретали совершенно специфический смысл. И снова – эти ситуации, в которых Головин развертывал свой дискурс или строил искусно модерируемые диалоги, имели много общих черт с практиками дзэна, так как подчас незаметно переходили границы рациональных конструкций и провоцировали мгновенный «разрыв сознания», «короткое замыкание», во многом аналогичное сатори. В текстах Головина этот экзистенциальный и инициатический драматизм и специфическую зловещую экстатику выявить довольно не просто, и ключ к ним следует искать в живом опыте людей, которые Головина знали лично и непосредственно, принимали участие в его мистериях и были внутренне задеты его ни с чем не сравнимым метафизическим обаянием, граничащим с ужасом и восторгом одновременно. Ужас и восторг в нерасчленимом виде суть признаки сакрального, по Р. Отто. Поэтому говорить о сакральном измерении личности Головина вполне уместно.

Биография

Анализ страницы карине авакян вконтакте

С Юрием Мамлеевым и Гейдаром Джемалем входил в т. н. «Южинский кружок» — круг общения, собиравшийся в Южинском переулке в Москве, в коммунальной квартире, в которой жил Мамлеев.

Исследователь традиционалистских доктрин, лидер «московского мистического подполья» 1960—1980-х годов.
Был главным редактором журнала «Splendor Solis» («Блеск Солнца»), куратором книжной серии «Гарфанг» (литература беспокойного присутствия).

В 1974 году организовал и возглавил кружок «Чёрный орден SS». Кружок состоял из бывших членов «Южинского кружка» писателя Юрия Мамлеева[цитата не приведена 1537 дней].

Песни на тексты Евгения Головина исполняли Василий Шумов с группой «Центр», Александр Ф. Скляр с группой «Ва-банкъ», Вячеслав Бутусов с музыкантами группы «Кино» (альбом «Звёздный падл»), группа «Браво». Исполнение в 2015 г. романса Максима Трефана в РАМ им. Гнесиных «ввело» тексты Головина в круг академической музыки..

В 1990-х годах Головин принимал участие в группе «Центр» и написал большой труд, посвящённый этой группе — книгу «Сентиментальное бешенство рок-н-ролла».

В книге Константина Сереброва «Мистический андеграунд» был выписан в образе Адмирала.

Читал лекции по алхимии и эзотерике в «Новом Университете» Александра Дугина.

Евгений Головин: «осторожные экскурсии в безумие»

Анализ страницы viola bailey вконтакте

Сквозь мираж времени я вспоминаю свои личные встречи с неистовой командой Пьяного корабля, источающей легкий аромат умопомешательства и тайного одержания. Как всегда, начавшись с тайных зовов, вибраций, телефонных перезвонов, неистовая процессия захватывала улицу. С бутылкой портвейна, в неистовом аллюре, блестя глазами и вовлекая в свой лихорадочный бег прохожих, ватага гуляк в каком-то инфернальном веселье перемещалась по московским бульварам и закоулкам к месту встречи с мэтром. Веселым собственно был их непрерывный воинственно-иронический диалог с окружающей т.н. “реальностью”, которую они за таковую не почитали, ни в грош не ставили и мрачно высмеивали самым немилосердным образом.

Компания была, прямо скажем, стремная. Таких в метро не пускали, в такси не сажали (проход в метро во время городских дионисий был истинным квестом). Сорвать флаг с какого-нибудь совучреждения, дать в морду спортивного вида молодцу – “просто для агрессии”, чтобы научить его головинской норме, что “внешний мир нужно воспринимать как удар” – было самым легким испытанием. Последствия экстравагантных эскапад могли были быть самыми драматическими, но все как-то сходило с рук. Дионисийская инспирация культивировала в адептах необыкновенную легкость, гибкость, текучесть, бесплотность, нефиксированность – он становился зыбкой тенью на эквилибриуме мирового становления, чем-то вроде “неточного движения возможного” (по выражению Дугина), которое ставит человека воистину на “shaky ground» вселенского потока. Мыслить себя как точку, как индивидуальность – значит получить точно по морде, если же ты двигаешься в целостном потоке, в вертикальной ориентации Север, то удар извне пройдет мимо: взыскуемое целое, целостное, Единое, уходящее своей вершиной в апофатическое ничто, дает спасительный шифт в самых мерзких ситуациях, которые готовят нам черные стражи Земли.

Стефан Грабинский и мировоззрение мага

Details

Мы упоминали, что культ дьявола – тенденция религиозная, а не магическая. В «Саламандре», выдержанной в канонах вполне классических, представлена диффузия этих тенденций. В описании шабаша, очень красивом и пышном, в духе барок-ко, чувствуется безусловное католическое влияние. Великолепный и трагичный дьявол, конечно, мэтр этого мира, но печать отверженности не стирается с чела его. В пространстве романа идет беспощадная борьба огня инфернального и огня небесного, воплощенных в саламандре Каме и «белом маге» Анджее Вируше. В эту борьбу вовлечены «простые люди» – Ежи и его невеста Хелена. Последняя, правда, не так уж проста, в отличие от Камы она являет образ чистой и светлой женственности. Обычная ситуация, шестой аркан таро, молодой человек меж двух женщин: одна – зловещая обольстительница, другая – холодная гордая дева, одна покоряет, другую надо покорить. «Саламандра» повторяет в известном смысле схему «Золотого горшка» Гофмана, только Анджей Вируш значительно уступает архивариусу Линдхорсту, а Ежи – студенту Ансельму. Ежи – тип вполне современный – не может сопротивляться эротической аттракции Камы и безвольно плывет в чувственный парадиз, теряя в результате невесту и способствуя гибели своего «магического помощника». Это недурная иллюстрация нынешнего положения дел: мужчина утратил магическую силу, т. е. натуральную, независимую активность своего бытия. Мужское желание должно создавать свой объект, а не отдаваться приманкам, сколь бы привлекательны они ни были. Никакая эрудиция, никакое «тайное знание» не заменит утраченной силы, делающей мужчину мужчиной, а неофита магом. Лучшее подтверждение сему – инволюция образа Фауста, от великого героя легенд XV века до… Адриана Леверкюна.